Письмо, найденное в бутылке

Слет	№9
Текст	Яша Пухович
Оригинал	Антон Палыч Чехов [1]

• В самый разгар слета бурные воды ручья вынесли не берег позеленевшую от времени бутылку. В бутылке оказалась -- нет, не веселящая душу жидкость, а леденящая душу история, записанная на нескольких cлипшихся от долгого пребывания в чистой родниковой воде клочках бумаги.

Милый дедушка, Валентин Кспусович!

И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Тридевятым слётом и желаю тебе всего от господа бога. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался.

А случилась со мной дурная история. Клюнул я на речи сладкие да уговоры завлекущие. Мол за сорок пять зелёных тугриков пей, гуляй, три денька девок щупай да всё под музычку и на свежем воздухе. А как подкатил я на телеге-Хонде своей к лесу тёмному, подскочили ко мне мужики бородатые, обложили меня несчастного матюгами да шлагбаумами, выволокли меня с сидения тёплого, да заставили весь свой скарб тащить на себе родимом. Первый бородатый, что Петровичем зовётся, велел мне какую-то цепуру на деревья натягивать да тряпками накрывать. Чуть не издох я тогда. А другой ихний бородатый да упитанный всё бегал вокруг да на камеру снимал. А глаз у него такой хитрючий, наверное на ФБР или ЦРУ работает. А ещё есть у них один, все его Серёгой Почемутой кличут, брёвна таскать заставлял и так нехорошо улыбался да приговаривал - Ленин терпел и вам велел.

А еды нету никакой. Утром дали каши манной, ихним главным отравителем сваренной, а комки в ней такие , как у нашей Каштанки, когда она у свиней в лохани мёрзлой картошки нажрётся. В обед заставляют рисовую похлёбку с перцем хлебать, тем же Петровичем сварганенную. По-ихнему, харчой величают. Да какой там харч, только рис, горох да перца пол-пуда. Хотел было водочки глотнуть, чтоб хоть как-то этот перец в себя пропихнуть, ан нет, кровавое пойло глотать заставили, тоже каким-то бородатым на волчьей ягоде настоянноe. Правда предложили на выбор какой-то Ёбромастер зелёный, но я тогда ещё очень жить хотел.

Но тут дедушка не только мужики. Встретилась баба одна, лицом пригожа да спервогляду интеллигентна. Но тоже ведьмой- пираткой оказалась. Завлекает детушек малых в лес будто бы второй концерт Чайковского послушать. Видел бы ты милый дедушка эти детские нежные пальчики шинкованием капусты измученные; опухшие да до кровавых мозолей истертые. Шутка ли, сорок пиратов-разбойников прокормить. А эта ведьма скачет вокруг, волосья свои распушила, да половничком помахивает, да покрикивает. А те мальчонки и пикнуть супротив не смеют. А чесноку в том борще- ни одна красна девица близко не подпустит. Про сметану ихнюю холестериновую вообще говорить страшно. А ещё бродит тут один лыбчивый такой пират, главный их убивец. На коленке дырища агромадная, а он ничо не чувствует, и это в такую холодрань. Наверно нога деревянная. А на всём его туловище морды несчастных зверушек им замученных. Тушканчики всякие, выхухоли , носорожки голубенькие которых даже в красной книжке не сыщешь, и даже человечек один психический (маньяк, маньяк- да его надо было лечить а не мочить). Жуть одна. Я как увижу дыру на коленкe деревянной той, так сразу глазами туалет искать начинаю. А об нём (об туалете) и толковать не хочется. Пешком аж пол-версты до него корячиться. Да всё по бездорожью. Ведь это ж не всякий добежать успеет. Так и приходится за палатку бегать или к речке. А вода в ней, ой студёная - ни побриться, ни подмыться. Хорошо хоть не все деревья хвойные и листва кой где сохранилась. Тем и перебиваюсь.

А люди тут всё грубые да невоспитанные. Как увидят, кто новый идёт, заместа здрасти все хором кричат то самое где у афро-американцев ночью темно. Как-то мне предложили партию в шахматы расписать. Ну я конечно обрадовался, хоть что-то культурно-человеческое... Лучше бы я издох вчера, когда цепура мимо уха просвистела или там, в речке ночью... После шестого хода фигур на доске почему-то стало в два раза больше а мозгов в три раза меньше и клеточки превратились в кружочки. А после рокировки я заблевал все фигуры противника, а он мои и тех болельщиков которые отскочить не успели. Кто победил , не помню. Когда проснулся уже темно было. Пополз на свет костра, а там эти двое - кашевар с этим, ну который с камерой скакал - грозятся прикрутить всем подшипник куда-то не туда, а кто не хочет, тому отвертку вставить куда надо. Хотел было к костру поближе, погреться, а там ихний ребятёнок ( Тролью кличут) самое козЫрное местечко занял. Лежит себе похрапывает, а этот с деревянной коленкой дитю колыбельные наяривает типа: буду дефку бить пощекам пузатым. А мне велели вокруг ихнего трольчонка скакать, уголёчки-искорки от него отмахивать да вертать его с бочка на бочок чтоб дитё то не угорело да ото снов эротических не вздрыгивалось. А спать мне велели в палатке нетопленой и девицу никакую не выделили, сказали: свою иметь надобно.

Милый дедушка, сделай божецкую милость возьми меня отсюдова на свой КСПУС, нету никакой моей возможности, пожалей печень мою израненную и то, что ночью у афро-американца. Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить увези меня отсюда , а то совсем сопьюсь. Приезжай милый дедушка. пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотют за то что я ноты не знаю и Ля-минором каким-то обзывают и кушать страсть как хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. А намедни злые люди глинтвейном опоили, а опосля несмеяновкой с пивом заполировали, так что упал и насилу очухался. Пропащая жизнь, хуже собаки всякой.

А ещё кланяюсь Литваку старому да соседу нашему Мишаньке Мармеру. Остаюсь твой внук Ванька Жукермахер.

П.С. А гитару мою Аркашке не отдавай, даст бог выучу этот ихний ля-минор, сам трындеть буду.